И еще в ту же копилку

[gerdev]

(МНОГО букафф - из разработок к Сильм-Экстриму)

Сказания Подгорного Народа

Сказание 1.
О Валар.

Странствуя в Вековечной Пустоте, Эру увидал кусок Тумана.
«Неплохая заготовка,- подумал Эру,- для какого-нибудь нового Мира!». И сковал из этого куска Зеленую Арду.
«Это хорошая работа!- подумал Эру.- Пожалуй, она стоит того, чтобы населить ее и обустроить. Однако мне понадобится помощник: за каждой мелочью не углядишь, к тому же у меня и другие дела найдутся!» Тогда Эру взял немного огня и слепил из него Огнебородого Махала.
«Славься, Отец!– сказал Махал почтительно.– Зачем ты привел меня сюда?»
«Ты – Мастер! – сказал Эру.- Я даю тебе власть творить и изменять живое и неживое. Сейчас я покажу тебе, как это делается!» – он взял немного Ночи и слепил из него Моргота Черного.
«Ну, здравствуй, Отец!- сказал непочтительно Моргот.- А это что еще за хлюпик?» - и показал на Махала, который возвышался над ним, как огненная гора.
«Это – твой старший брат. Он Мастер. Ты должен во всем помогать ему и слушаться его!» – сказал Эру.
«Еще чего! Ты создал нас обоих – значит, мы равны. А что значит «старший» или «младший» для бессмертных? Забери меня отсюда, я тоже хочу быть Мастером – в своем мире!»
Махал подумал, что Арда – не его мир, а мир Эру, и лишь доверен ему в управление, но ничего не сказал. А Эру понял мысли Махала и вздохнул:
«Вижу я, не будет мира между братьями. Других помощников мы с тобой , Махал, станем ковать вместе – тогда они признают тебя старшим. А Моргота я заберу с собой. Жаль – он был бы тебе хорошим помощником, я ведь дал ему все достоинства живого и неживого!» А Моргот услыхал это и возгордился.
Эру и Махал долго работали вместе и выковали братьев и сестер Валар. Каждому они давали одно из достоинств. Манве получил прозорливость и царственность, Ниенна – милосердие, Намо – мудрость и справедливость. Вместе Валар обладают всеми достоинствами, вместе они – могучая сила, их сила равна силе Махала, Мастера, но они помнят, что Махал участвовал в их создании и чтут Огнебородого старшим, во всем слушая его советов. Для каждого Эру и Махал брали разный материал: например, Манве они сделали из Ветра, Ульмо – из Воды. Но все Валар несут след работы Мастера, след Огня – глаза их пылают мягким, но ярким пламенем. Лишь у Моргота глаза темны, как ночь.
Закончив работу с Валар, Эру предложил: «Теперь, Махал, попробуй сам!» Махал попробовал, и создал своих первых слуг – Майяр.
«Отец, но они слабее, чем я и мои братья и сестры!– воскликнул Махал.– В чем же моя ошибка?»
«Ошибки нет, - сказал Эру,- Ты исправно выполнил то, чему научился. Но потому-то сила твоих созданий и меньше твоей собственной, меньше силы Вала – они только копия, ученическая работа. Но даже когда ты начнешь творить сам, помни: твои создания будут слабее тебя, как ты слабее меня. Но такими они останутся не навсегда. Ты получил от меня свободу творить – твори! Постигай мир сам, и однажды ты поймешь, что стал равен мне – это будет прекрасный день! Твоим созданиям придется идти дольше – я полон, ты, мое создание, менее полон, они – еще менее, но и для них возможно пройти этот путь, путь Мастерства (а Моргот слышал это и злился, ибо он стал ленив от безделья в Арде – он ведь не помогал в работе своему отцу и брату! – и хотел стать могучим и равным Эру сразу, не ступая шаг за шагом по пути Мастерства). Ну а теперь мне пора. Теперь ты и твои братья сами справитесь в этом мире. Моргот, пойдем со мной – я создам для тебя новый мир, где ты сможешь учиться творить!» Но Моргот ответил: «Я возлюбил Арду, отец, я останусь здесь и буду помогать моим братьям!». На самом же деле он подумал: «Ломать – не строить. Пусть мои глупые родственнички идут Путем Мастерства. Я подожду, пока они настроят того-сего, потом сломаю и посмотрю, как это устроено. Я постигну их Знание, не прилагая усилий!» Но Эру засмеялся, услышав его мысли, и сказал: «Глупец! Хорошо, что я создал тебя: теперь я буду помнить, что и такому мастеру, как я, возможно совершить ошибку – например, взять для работы негодный материал! Оставайся в Арде, если хочешь. Думаю, мои дети справятся с тобой, если ты станешь чересчур докучать им. Но помни: пока не поздно одуматься и встать на путь Мастерства. Если же встанешь на путь Разрушения, то каждое разрушение, которое ты создашь, разрушит и часть тебя. Ты велик, но не бесконечен. Рано или поздно от тебя останется только Ночь, из которой ты создан. Прощай! Если ты не переменишься, ты никогда не станешь равным мне!» – и навсегда покинул Арду, доверив ее Махалу и его братьям и сестрам.
Мораль. Помни, гном: если ты начнешь ломать чужое, чтобы построить свое, ты отойдешь от пути Мастера и встанешь, пусть на мгновение, на путь Врага.

Сказание 2.
О племенах Арды.

Манве Сулимо, получивший достоинство Царственности, стал царем среди Валар. Но он помнит, что Махал – Мастер, старший, и всегда советуется с ним в важных делах, особенно же в том, что касается Пути Мастерства. И еще одного из Валар Манве всегда призывает для совета – Намо, Владыку судеб, носителя дара Мудрости.
И вот однажды призвал Манве Махала и Намо и сказал Махалу Огнебородому: «Старший брат и Учитель! Вот уже многие годы мы идем Путем Мастерства. Мы создали Младших – майяр – чтобы те помогали нам и учились сами. Мы создали в Арде горы и долины, моря и реки, глубокие пещеры и облака в небе, деревья и цветы, рыб, птиц и зверей. Мы украсили Небо Арды звездами и поставили два Светильника для того, чтобы осветить ее. Разве не хороша наша работа?» «Да, - ответил Махал, Мастер,- мы неплохо поработали в Арде». «Тогда скажи нам, брат, отчего же никто из нас – даже ты, Мастер! – не сравнился пока с Создателем и, кажется, даже не приблизился к нему?» «Думаю,- ответил Махал,- дело в том, что пока мы не создали Иного, никто из нас. Даже майяр – не иное, они – как мы, продолжение нас. Мы должны создать Иное – только тогда мы воистину станем Творцами!» «Есть и другая причина,- сказал Намо, Владыка Судеб.- Арда не отпускает нас. Мы здесь чужие, мы – не часть тела Арды и покинем ее рано или поздно. Также и майяр – когда придет время, они уйдут вместе с нами. Арда чувствует это и требует замены. Давайте же создадим Иное – пусть это будет племя разумных, и плоть их пусть будет плотью Арды!» «Они должны быть упорны и сметливы, - сказал тогда Махал, - иначе они не смогут идти по Пути Мастера!» «Они должны быть красивы, - сказал Манве, - тогда мы будем гордиться ими, а они будут гордиться собой и совершать дела, достойные своей красоты!» «Они должны быть многочисленны, - сказал Намо, - ведь мы создадим их из плоти Арды, значит, они будут уязвимы!» «Да будет так! – сказал тогда Манве. – Мы – три лучших Мастера среди Валар. Давайте же создадим каждый по малому Племени и посмотрим, кто из них окажется достойнее населить Арду!»
Тогда Махал пошел в свою кузню и выковал Гномов из костей Арды. А Манве вернулся в свой дом и сплел Эльфов из дуновений ветра и шелеста листвы. Но никто не знает, куда отправился Намо и что стало материалом для создания Людей – хотя сами люди говорят, что вылеплены они из красной глины, что водится в жарких краях и не годится даже на горшки. Затем братья снова встретились, чтобы обсудить свою работу. И сказал Махал, Мастер: «Я не могу сравнить созданные нами Племена, хотя и вижу, что мои Гномы превосходят прочих в способности следовать Пути Мастерства, твои Эльфы, Манве, всех превзошли красотой и мудростью. А вот твоего замысла, брат Намо, я не могу постичь, хотя и вижу работу большого мастера!» «Если ты, Старший брат и Учитель, не берешься оценить нашу работу, то и я не могу этого сделать!» - огорчился Манве. «Тогда скажу я! – воскликнул Намо. – Твои эльфы, брат Манве, мудры, прекрасны и долговечны. В этом они похожи на нас и на майяр – слишком похожи, а ведь мы – прошлое Арды! Поэтому мудрость эльфов всегда будет мудростью Прошлого. К тому же, твои эльфы легки, как ветер – легки и легковесны, капризны и непостоянны, но и упрямы, как дети. Они могут навсегда остаться детьми – но тогда они не смогут сами идти Путем Мастера, да и любым иным путем. Они могут и повзрослеть – но тогда они перестанут быть эльфами! Твои гномы, брат Махал, сильны, сметливы и упорны, они – прирожденные мастера. Они – настоящее Арды. Но, будучи настоящим, они не любят меняться. Это хорошо – если с Ардой все в порядке, но если случится непредсказуемое – а оно может случиться, ведь мы не знаем будущего, мы лишь провидим его смутные отблески! – гномы могут и не справиться с ним, и тогда Арда останется без мастеров. Я же, создавая людей, творил Иное. Люди не так сильны и понятливы, как гномы, но могут стать и понятливыми, и сильными. Они будут жить недолго, и немногое смогут усвоить за время жизни – что ж, это заставит их учиться быстрее и искать свой Путь, быть может, иной, чем Путь Мастерства. Люди слабы, беспомощны, но они могут стать Будущим Арды, и даже я не могу провидеть их судьбу!» Так сказал Намо, Владыка Судеб.
«Но если так, - сказал Манве, - мы должны будем помочь людям и научить их Мастерству!» «Мы не сможем, - сказал Намо, - они Иные, они не поймут нас. Люди не смогут услышать наши слова в шуме вод, в голосе ветра. Они не сумеют прочитать наши письмена в беге облаков, в узорах рудной жилы. Быть может, среди них и найдутся провидцы, которые сумеют – но смутна и неверна будет наша беседа. Путь, по которому они пойдут, им придется постигать самим». «Но Моргот может прийти к ним, - сказал Махал, - он выучится их языку и научит их Пути Разрушения!» «Это возможно, - сказал Намо, - но соблазнятся немногие. Люди – живые, а Путь Разрушения враждебен жизни!» «Ты прав и неправ, - возразил Манве Провидец. – Ибо провижу я, что свою короткую жизнь, а значит и чужую – сколь угодно длинную – будет это племя ценить меньше, чем прочие племена. Остальное же скрывается и от меня, ибо будущее Иных смутно, и не ведаю я даже, существует ли оно или же нет».
«Вот что решил я, братья! – сказал Манве, Царственный. – Племена, которые мы создали, хороши каждое по-своему. Пусть же они идут в Зеленую Арду и наполнят ее своими голосами, делами своих рук и жаром своих сердец. У них будет Прошлое, Настоящее, а может быть, и Будущее – все время Арды заполнят они собой, и мы не будем более нужны, а сможем идти дальше по пути Мастерства!» И племена Сотворенных, Гномы, Эльфы и Люди, пришли в Зеленую Арду и населили ее.
Тогда призвал Манве Махала и Намо и сказал им: «Братья! Мы создали Иное и это Иное живет в Арде. Наши дети наполнили ее делами своих рук и жаром своих сердец. Отчего же мы доныне не свободны? Отчего не завершен наш Путь Мастерства?» «Арда не отпускает нас, - сказал Намо, Мудрец. – Ибо не одни мы пришли в нее, но Моргот, Враг, пришел вместе с нами и ныне разрушает Арду. Покуда мы не освободим ее, не видать нам завершения пути!» «Но как можем мы выйти против нашего брата? – сказал тогда Махал Огнебородый. – Он брат нам, не можем мы идти против него!» «Хуже того, - добавил Намо Справедливый, - если мы ополчимся на нашего брата – станем на его путь, на путь Разрушения, и тогда погибнет все то, что мы создали в Арде – а значит, погибнет творение нашего Отца, быть может, и мы сами вместе с ним!»
«Я в затруднении, – сказал Манве – Я не могу оставить зло и не могу наказать за зло, и моя сила – не помощь мне, но помеха. Мастер, Прозорливец и Мудрец не видят ответа – даже собравшись вместе. Быть может, Иные, наши дети, смогут найти ответ. Мы будем ждать и помогать им словом и делом. Ибо они – часть Арды и они могут выйти против Моргота и победить его. Тогда они смогут завершить свой путь, а мы будем свободны и сможем завершить свой». Так сказал Манве, Царственный.
Мораль. Настоящее мертво без прошлого. Настоящее мертво без будущего. Учись у прошлого, помогай будущему, но помни, гном: мы – настоящее, мы – дети Махала, мы, гномы – соль Арды!

Сказание 3.
О приходе гномов.

Вот тайные речи Подгорного народа.
Здесь начинается рассказ о Приходе Гномов
Во дни Светильников было это, во дни мира среди Айнур. В те дни обратились Валар к созданию Иного, и Семь Гномов-Праотцев вышли один за другим из горна Махала. Дьюрин и Ильмар, Тарбард и Тваштар, Хнум, Ерыш и Квасир – меньшой. Махал отковал их, Эру же вдохнул в них жизнь и волю, ибо велико искусство Махала, Мастера.
Дьюрином звали гнома, что первым открыл глаза в чертогах Махала. Был государь Дьюрин хорош собой, в плечах широк, и столь велика была его борода, что расчесывал он ее надвое и завязывал концы за спиной, чтобы не мешала работе. Потому-то дети Дьюрина и дети детей Дьюрина называют себя Длиннобороды.
Первым из гномов – детей Махала – стал Дьюрин Древний. И первым был он среди тех, кого учил Махал творить словом и делом. Дьюрин же учил слову других гномов, ибо не словами говорил с Праотцами Махал, Дьюрин был первым из живых, кто заговорил словами, ибо было это еще до Пробуждения Эльфов. И потому зовут его гномы Повелитель Речи. И был Дьюрин прозорлив, взором своим проницал природу каждой вещи, потому доверил ему Махал нарицать имена юным гномам, братьям Дьюрина, которые пришли на свет позже. И говорят, что Дьюрин, внимая делам Махала, нарицал имя каждому из новорожденных гномов, и для того придумал он письмена, рекомые Кирт, иные же говорят, что не придумал сам, но вынул обнаженной рукой из горна Махала, кода погружал ее, не дрогнув, покуда Кирт не был завершен. И был Дьюрин тем, кто научил гномов искусству гадания, хотя дети Праотца Ерыша говорят, что гадание на рунах создал именно он. Все, однако, согласны с тем, что Дьюрин создал руны, Ерыш же воистину был искуснейшим из гадальщиков, превосходя в этом самого Дьюрина, и ведал судьбы живого и неживого, за что прозвали его Ерыш Прозорливец.
Первым среди мастеров был государь Дьюрин, первым среди учеников Отца Махала. Махал же и Майар, младшие, учили гномов Мастерству. И обрели там Семь Праотцев знание камней и металлов, руды и пламени, Дьюрин же придумал для себя и братьев молот, наковальню и клещи – ибо сам Махал не нуждается в инструментах. Иные, впрочем, говорят, что сам Махал и Майар, младшие, признали, что молотом ковать сподручнее, и немало хвалили Дьюрина за удачную выдумку. Рассказывают и такое, хоть и не все верят этому: столь велико было искусство Дьюрина, что позвали его Махал и Майар в помощники, когда задумали сковать небесный свод из крепкого железа, дабы отделить Арду от холода Вековечной Пустоты.
И так жили семь праотцев в чертогах Махала, постигая Путь мастерства, покуда не пали Светильники и не воцарилась Тьма. И сказал тогда Ильмар Густобород: «Вот, Моргот низверг Светильники, и пламя их обожгло Арду. Стыдно будет нам, мастерам, не поправить дело! Отец наш Махал дал нем знание камней и металлов, руды и пламени; Дьюрин, старший брат, дал нам молот, наковальню и клещи – пусть ныне наше знание и умение послужат Арде!» И взял тогда Ильмар лучшей руды, какую сумел найти в Благословенном Крае, и семь дней и семь ночей не выходил из своей кузницы. На восьмой же день вышел из кузни Ильмар и показал братьям и Отцу Махалу свою работу: два новых светоча из стали, один для дня, другой же – для ночи. И рассказывают, что была это первая сталь, скованная в Арде. И столь хороша была работа Ильмара, что ни холод, ни жар, ни время, ни козни Врага не смогли бы повредить светочам. Тогда Отец Махал сказал: «Хороша твоя работа, Ильмар, но как собираешься ты спрятать светочи, чтобы Враг не мог добраться до них?» «Думаю я, - ответил Ильмар,- что нужно закинуть их высоко в небеса, и будут они светить нам и обогревать нас, Враг же не сможет до них добраться и повредить им» «Как же мы забросим их в небеса? И как заставим не упасть обратно?» - спросил Отец Махал. Но Ильмар не знал, что ответить, не знали того ни Майар, ни Валар. Устыдился Ильмар и забросил свои светочи. Но братья помнили, сколь искусную работу сделал Ильмар, и прозвали его с тех пор Кователь Небесного железа.
Тогда пришел в чертоги Махала Манве, Царственный, и сказал: «Твои дети – славные мастера, Старший брат, но им не место в Благословенном Крае, ведь мы хотели, чтобы они были Иными. Ты многому научил их, теперь пора им идти своим путем, вдали от нас». «Это так,- сказал Мастер,- но нет сейчас в Арде иного места, кроме Благословенного Края, где не властвовал бы Моргот, Враг. Как отправлю я своих детей на погибель?» «Что ж, - сказал Манве, - пускай же и твои, и мои дети, и дети Намо придут в мирные земли, а если и встретят врагов – так не таких, чтобы не были бы им по силам. Погрузим же наших детей в сон до той поры, пока не придет время оковать Моргота, Врага, и не будет очищена Арда». Так сказал Манве, Царственный, и так сделали братья-Валар. И праотцы Подгорного Народа уснули в чертогах Отца Махала, и спали долгие годы, покуда не пришел срок Пробуждения.
Здесь начинается рассказ о Пробуждении Гномов и об основании Подгорного Царства.
Было это во время Великой Тьмы, и не пришла еще пора считать дни и годы. Дьюрин Долгобород, Повелитель Речи, открыл тогда глаза в пещерах Нулуккхиздона, и братья его, Праотцы наши, пробудились рядом. И, пробудившись, нашли они многих молодых гномов, что отковал Махал за время их сна. Также обрели они свои инструменты и изделия, сотворенные гномами в Благословенном Крае. И сказал тогда Дьюрин: «Братья, вот народ наш, дети Махала. Пробудим же их, обучим тому из Пути Мастерства, что ведомо нам самим, после же станем учиться вместе, и увы нам, если не создадим великого, что возрадует нас и отца нашего, Махала!». Тода Праотцы нарекли Дьюрина Государем над гномами, ибо первым пришел он в мир, затем же разбудили юных гномов, и те, кого пробуждал один из Праотцев, шли за ним как дети и ученики.
И сказал тогда Дьюрин, государь: «Теперь мы – народ. Стало быть, надлежит нам строить свое царство. Пещеры, в коих мы пробудились, кажутся удобными для поселения, и здесь пробудились мы по воле Отца Махала. Что скажете, братья?» И ответили Ильмар и Тарбард, искуснейшие из рудокопов: «Пещеры эти удобны для жилья. Но небогатой кажутся нам эти горы, и непросто будет здесь идти Путем Мастерства!» «Быть может,- сказал Хнум,- Махал испытывает нас? Мы сильны, нет нам нужды в легких путях и готовых убежищах!» Ерыш же метнул руны и сказал: «Кирт не сулит нам покоя на этом месте. Будем жить здесь, пока не найдем и не обустроим новый дом для Подгорного Народа, затем же переселимся!» Тогда Квасир достал лютню и спел им Песню Дороги, и была это первая песня гномов за пределами Благословенного Края. И сказал Государь Дьюрин: «Да будет так!»
Тогда Хнум Каменноног и Тваштар Железный Кулак, равно и их ученики, отправидись на поиски, иные же гномы стали обустраивать Нулуккхиздон и земли в округе. Нескоро вернулись ушедшие, но добрые вести принесли они, ибо и Хнум, и Тваштар нашли места, пригодные для поселений Подгорного народа, места же эти стали известны как Габилгхатол и Тумунзахар, и каждый хвалил свою находку и называл ее наилучшей. Тогда, по просьбе Дьюрина, бросил жребий Ерыш Широкозад, и Кирт показал, что следует первым заселить Габилгхатол, Великую Крепость, Тумунзахар же заселен был позднее, когда народ Дьюрина преумножился, но снискал не меньшую славу, и ныне известен как Казад-Дум, Палаты Гномов. И когда был обустроен Габилгхатол, гномы переселились туда, оставив в Нулуккхиздоне памятный знак, ибо место Пробуждения свято для народа гномов. Знак же этот таится во глубине пещер, и можно пройти Нулуккхиздон из конца в конец, не заметив его даже и самым внимательным взором.
Когда же все гномы переселились на новое место, велика была их радость, ибо прекрасны были пещеры Габилгхатола и богаты были здешние недра. И было тогда решено справить великое празднество, Квасир же Черноволосый собрал дикий ячмень, что рос на окрестных лугах в изобилии, и, сварив в чане, коий сам выковал, напоил гномов пивом, что веселит душу и крепит тело гнома. И был это первый пир в Подгорном Царстве. И Квасир и ученики его на том пиру одарили гномов чашами и кубками своей работы, а Тарбард и его ученики – перстнями и браслетами; Ильмар же на том пиру поднес Дьюрину корону Государя, что сковал он из металла, найденного в недрах Шарбхунда, Лысого Холма, и крепче и прекраснее той короны не сыскать. И немалое время жили гномы в мире, обустраивая свои земли и совершенствуясь в Мастерстве.
Мораль. Чего и вам желаем.

Приложение. Краткая опись деяниям, Праотцами Подгорного народа свершенным

Дьюрин Повелитель Речи, коего почитают праотцем Длиннобороды. Установитель имен гномов, учился языку у Махала и учил ему прочих гномов. Обладает быстрой мыслью, «знанием всех существ». Распорядитель – установитель порядка гномостроя. Кузнец и строитель. Строит город Казад-Дум (это, между прочим, Тумунзахар, а никакая не Мория), изобретает клещи, молот, наковальню, а также лечит переломы костей. Изобретатель рун. Помогал Махалу ковать небесный свод.
Ильмар Кователь небесного железа, коего почитают праотцем Густобороды. Рудокоп, изобретатель кайла и вагонетки. Сварил первую сталь. Нашел мифрил и сковал из него корону для Дьюрина (а потом мифрил у него кончился). После падения Светильников сковал два светоча – один для дня, другой для ночи, но не смог поднять их на небо. Первое копье, первый меч и щит. Герой: победил слуг Моргота, выполнив их хитрые задания. Победил смерть, заманив ее в железный сундук
Тарбард Огнепламенный, коего почитают праотцем Огнебороды. Создатель первого колокола, строитель и оружейник, строит дом с помощью железного молота и железных гвоздей. Изобрел отвес. Ювелир: изобрел перстни, ожерелья и браслеты. Изобрел горняцкую каску. Изобрел искусство позолоты и гравировки. Придумал баню. Второй из Государей, учредитель новых поселений – королевств Подгорного народа.
Тваштар Прекраснорукий, Господин Форм, коего почитают праотцем Железные Кулаки Первохудожник. Учился дизайну у Мелиан. Сделал для нее туфли из серебра, усыпанные алмазами, и серебро их было отковано в виде изящных чешуек, так что прилегали к ногам как мягкая кожа. И сделал он также вуаль из слабо позолоченного серебра. И все описанные творения не были и десятой частью всех тех вещей которые он и дети его там сделали, и обо всех них не рассказывает ни одна повесть. Первомеханик: создал железные руки покалеченному гному – своему сыну Тлепшу, золотую бороду для гнома, обожженного Подземным Пламенем. Сделал золотого вепря, что вел себя как живой, а когда Тваштар умер, вслед за ним и вепрь перестал функционировать от тоски по своему творцу. Изобретает плуг, делает первый серп. Рисует первые карты, в т.ч. карты пещер, и первые чертежи.
Хнум Волшебное Тесло, коего почитают праотцем Каменноноги. Ваятель, плотник. Приручил пони и сделал первую повозку. Делал из камня статуи столь искусной работы, что их принимали за живых гномов, эльфов, людей. Выдрессировал первых овчарок, говорят, что на самом деле тоже каменных. Изобрел гончарный круг, тесло и топор. Первый углежог, открыватель каменного угля. Создатель искусства счета. Изобретатель шахтного крепежа.
Ерыш Провидец, коего почитают праотцем Широкозады – первоткач. Изобретатель пряжи и нитей. Придумал гобелены и ковры. Научился выделывать кожу. Нашел каменную соль и научился ее очищать. Придумал подземные грибные плантации. Приручил дроздов-вестников. Придумал разводить коз и намаялся за ними следить. Чтобы легче и быстрее, сделал крылья, полетел и разбился.
Квасир Большой Котел, коего почитают праотцем Черноволосые. Первый среди гномов поэт и музыкант. Изобрел гномскую лютню, флейту и барабаны. Изобретатель рыболовства в подземных озерах. Учредитель пиров, создатель первых песен. Придумал магический напиток, поддерживающий силы гномов – т.е. изобретатель пива. Изготовитель первых чаш, кубков, пивоваренных котлов.

Сказание 4.
О врагах.

Здесь начинается рассказ о врагах, о жизни и смерти и о деяниях Ильмара Кователя небесного железа.
Во дни Тьмы пробудились гномы ото сна, и немало лиха встретили они в Арде. Но было то лихо по силам гномам. Моргот же Черный не замечал их в те годы: мысли его были заняты детьми Манве и Намо, Махала же, Мастера, он не ставил высоко и народ его считал слишком малочисленным и недостойным внимания. Затем, говорят, был Моргот повержен и окован, и заточен в палатах Намо, но не был никто из гномов тому свидетелем, да и прочие народы не видали того сами, но лишь слышли от Валар и от Майяр, Младших. Когда же повержен был Моргот и слуги его разбрелись по Арде, гномы о том еще не ведали. В ту пору пришел некто в подгорный чертог, прямо в Палаты Дьюрина явился он незваным, и никто не остановил его, ибо не знали тогда гномы нужды ни во вратах, ни в привратниках. Заговорил он без позволения, и так сказал Государю Дьюрину: «Я – слуга и наместник Властелина Тьмы, Моргота Черного, и земля это доверена мне в управление. Вы же пришли и поселились в ней незваные, за что заслуживаете смерти. Но я буду милостив к вам, если вы изъявите покорность и заплатите дань – десятую часть от своей работы, нынешней и будущей!» Засмеялись гномы, Дьюрин же сказал: «О твоем властелине слыхал я, что он – обезьяна Махала. Ибо мечтает Моргот о величии, но ищет легких путей к нему. Поэтому он не в силах ничего придумать сам. Зато он подсматривает, подглядывает, подслушивает, часто ломает то, что сделано другими, стараясь превзойти старшего брата и доказать всей Арде, что он – ее единственный повелитель. И не заслуживает он ни почтения, ни службы, и уж тем менее заслуживаешь ее ты, прислужник Моргота. Что до этой земли, то нет на ней ни поселений твоего народа, ни памятных знаков, ни святынь, никаких следов вашего труда – как можешь ты называть ее своей?» «Вся Арда принадлежит моему Владыке! – закричал незваный гость,– А эти горы он пожаловал мне за верную службу!» «Арда не принадлежит никому,– покачал головой Дьюрин,– один лишь Эру мог бы властвовать над ней, если бы хотел этого». «Но он не хочет – стало быть, власть принадлежит моему хозяину!– завопил пришелец.– Покоритесь же, или вас постигнет ужасная кара!». Тогда велел Дьюрин изгнать незваного гостя за пределы Габилгхатола, но тот захохотал и, завернувшись в плащ, исчез из виду. Дьюрин же повелел выстроить у входа в город гномов крепкие ворота, и сам придумал, как построить их, чтобы никакой силой нельзя было их выломать или открыть незаметно. И с тех пор и прозвали гномы свой город Габилгхатол – Великая Крепость. И так прошел год, а затем к вратам Дьюрина пришел новый посланник. Почтительно просил он о встрече с Государем Дьюрином, и были его речи мягки, но зло скрывалось под этими речами. И сказал он: «Повелитель мой Моргот пребывает в печали. Ибо гномы, народ Махала, нарушают волю Валар. Ведь Валар правят Благословенным Краем, Морготу же отдали здешние места. Гномы же не чтут волю Повелителя». Дьюрин же ответил, что о разделе Арды гномам ничего не ведомо, воли же им достаточно и своей. Посланец же сказал «Вы горды, дети Махала, но времена ныне опасные. Достанет ли у вас сил, чтобы выжить здесь без защиты моего Повелителя? Если же мните вы, что достанет – вот что предлагает мой повелитель. Трижды испытаем мы силу гномов, и если выдержите вы испытания – не потребуем мы власти над Подгорным народом, ныне и на вечные времена живите своей волей. Если же вы не справитесь – признаете власть и защиту Господина Тьмы». Долго думали гномы, и решили согласиться. Ведь не знали они наверное, что лгал посланец о разделе Арды, хотя и подозревали это; и не знали они также, что и сам Моргот уже окован, и лишь немногие из его слуг сохранили силу и власть. А еще потому согласились гномы, что были тогда малочисленны и не хотели войны с Морготом Черным, равно и потому, что верили в силу гномов и не страшились любых испытаний. Но согласились они исполнить лишь то, что не сочтут идущим в ущерб чести Подгорного народа и Пути Мастера.
И сказал тогда самозванный посланник Черного: «Вот первое испытание. В двенадцати лигах на север отсюда есть каменистое поле. Сумейте в три дня вспахать его и засеять, и в три месяца собрать урожай! Если выполните – назову я условия второго испытания».Отправил тогда Государь Дьюрин к тому полю двух мастеров да двух подмастерьев, чтобы поглядели они н месте, сколь трудна работа. Отправились те и вскоре вернулись в великом страхе. Ибо не только сухим и каменистым было то поле, но и кишело огромными змеями, и каждый из камней оплетала змея толщиной не менее пяти локтей. Но встал тогда Ильмар Густобород и сказал: «Недостоин этот страх Детей Махала. Завтра выйду я в поле и в три дня вспашу его, вы же озаботьтесь посевом». И всю ночь работал Ильмар в своей кузне, утром же отправился в поход, взяв с собой копье Баразинбар – Кровавый Рог – и щит Гамил Зирак – Седое Серебро: их отковал он за эту ночь, и были они выполнены искусно и предивно украшены, и было это первое копье и первый щит в Арде, и о них есть другие сказания. Отправился с ним и сын его Ивальди, Тваштар же Прекраснорукий сделал за ночь плуг, что пашет быстрее и лучше простой сохи и сам выворачивает из земли и отбрасывает в сторону камни – если достанет силы у пахарей. Тогда пришли Ильмар и Ивальди на Змеиное поле, и Ильмар впрягся в плуг, Ивальди же пошел за плугом. И так шли они, распахивая поле, и Ильмар убивал змей копьем, отбивая их удары щитом, а малых змей топтал башмаками, и тела их удобряли землю. Ивальди же отбрасывал с поля валуны, что оставались поверх земли, и столь сильно бросал их, что иные и до сей поры не упали обратно. Так распахали Ильмар и Ивальди Змеиное поле, прочие же гномы засеяли его ячменем и построили трубы, чтобы провести на поле воду, и зеркала, чтобы осветить и согреть посевы. И было это сделано на славу, а потому не прошло и месяца, как собрали они урожай серпами, которые придумал Тваштар, и славным вышло пиво со Змеиного поля.
И вновь пришел Посланец к Государю Дьюрину, и сказал: «Вы выполнили первое задание, гномы, но со вторым вам не справиться. Месяц сроку даю вам, и надлежит вам свести все деревья, что растут на горе Шарбхунд! Но помните – нельзя вам свести их огнем, но лишь своими силами!» И думал он, что дело то никому не по силам, ниже малочисленному племени Дьюрина, ибо в те времена не ведали искусства рубки леса – умели лишь валить деревья с корнем, вокруг же Шарбхунда росли двухсотлетние дубы. И об ином думал Посланец, ведомом ему, но неведомом гномам. Отправил тогда Государь Дьюрин к тому лесу двух мастеров да двух подмастерьев, чтобы поглядели они на месте, сколь трудна работа. Отправились те и вскоре вернулись в великом страхе. Ибо вышел им навстречу Паук, и столь он был велик, что спина его поднималась над макушками дубов, паутина же его была толщиной в руку взрослого гнома, и лишь с великим трудом удалось им спастись. Но встал тогда Ильмар Густобород и сказал: «Недостоин этот страх Детей Махала. Завтра выйду я на Паука и сражу его, как бы ни был он велик» «Но Паука не сразить копьем, сколь бы ни было оно острым!» – сказали тогда гномы, Ильмар же ответил: «Это мое дело»,– и ушел в свою кузню. Ночь напролет ковал Ильмар, наутро же отправился в путь, и на сей раз отправился один, с собой же взял он меч Сигиль Фелак – Долгое Тесло, что выковал он за ночь, меч же тот был искусно сделан и предивно украшен, и был это первый меч в Арде. Иные же называют этот меч просто «Фелак», и о нем есть другие сказания. Ерыш же поднес Ильмару Башмаки-Быстрее-Ветра, в коих может гном бежать быстрее самого быстроногого из эльфов, и нога его не устанет и не оступится. И было так, что отправился Ильмар к Шарбхунду, а навстречу ему вышел Паук и метнул в Ильмара паутину, и оплел его так, что не двинуть ни рукой, ни ногой. Ивальди же следовал за Ильмаром незамеченным, и подбежал к отцу, и, взяв его меч, разрезал паутину. Ильмар же схватил меч Фелак, бросился на Паука, который не ждал теперь нападения от связанного гнома, и перерубил Пауку лапы, а когда Паук упал – отсек и голову. Тогда пришли в то лес гномы с топорами и пилами, кои придумал Хнум Каменноног, и вырубили леса за неделю до назначенного срока, и с той поры звали ту гору Шарбхундом – Лысым Холмом. Дерево же, срубленное там, пошло на крепеж для шахт, и немало от того дела было пользы и славы Подгорному Народу. Слуги же Врага, прослышав об этом, затрепетали, ибо столь велик, зол и силен был Паук, что и сильнейшие из них боялись к нему приближаться.
Тогда вновь пришел посланец к Государю Дьюрину и сказал: «Не чаяли мы, что можно выполнить сие и остаться в живых, вы же, гномы, сделали это. И видим мы теперь, что нет для вас невозможного, нет нам нужды далее испытывать силу гномов, и согласны мы, чтобы жили вы по своей воле. Но раз уж было сказано, что задач должно быть три – пусть их будет три, но третье пусть не будет сложным, а станет знаком мира между нами. Знайте, не одним вам ведомы глубины гор, и в вашей горе есть тайны, вам пока не ведомые. Ступайте же по этому ходу вглубь пещер, и найдете там немалое озеро, а в озере – не мало рыбы. Изловите же ту рыбу и приготовьте из нее кушанье – тем отпразднуем мы вечный мир между нами, и пусть будет это не позднее, чем через три дня!» И Государь Дьюрин сказал: «Да будет так!».
Тогда ушел Посланец восвояси, Дьюрин же послал к озеру двух мастеров да двух подмастерьев, дабы посмотрели они, много ли рыбы в том озере и хватит ли ее для богатого пира. Но в великом страхе вернулись мастера и поведали, что нет в том озере рыбы ни большой, ни малой, одна лишь Великая Рыба в лигу длиной, в лигу шириной, и пасть ее – в пол-лиги. И понял гномы, что обманул их Посланец Врага, и осердились, и решили, что Вечному миру не бывать. И встал тогда Ильмар Густобород и сказал: «Пусть Посланец обманул нас, но мы взялись выловить в том озере РЫБУ и приготовить ее для пира – стало, надобно сдержать слово!» «Но как ты поймаешь Рыбу? – вопросили гномы.– Ведь тут не помогут тебе ни копье, ни щит, ни меч, ни иное оружие!» И не знал Ильмар, что ответить. Но встал тут Квасир Черноволосый и сказал: «Я могу помочь тебе!». А надо вам знать, что Квасир первым научился ловить рыбу в подземных озерах, и не было равных ему в том искусстве. И ночь напролет работал Квасир не покладая рук. На другой же день вышел Квасир из своей кузни и подал Ильмару сеть Зигильнад – Серебряный Ручей. Столь тонка была эта сеть, что целиком умещалась в кулаке взрослого гнома, но столь велика, что можно ей было покрыть земли или воды на три лиги в длину и на три же – в ширину, и не было силы в Арде, способной порвать эту сеть. Тогда пошел Ильмар к тому озеру, Квасир же и его дети пошли следом, взявши с собой лютни и барабаны, и столь громко шумели они, что казалось – обрушатся своды пещеры, хотя на деле Квасир и знал меру. Услышав сей шум, разгневалась Большая Рыба и бросилась на гномов, а была эта Рыба столь стара, что плавники ее срослись и превратились в лапы, на тех лапах ходила Рыба по дну озера, а при нужде могла выйти и на берег. Так вышло, что Рыба выбралась на берег и бросилась прямо на Ильмара, но Ильмар ждал этого и метнул сеть Зигильнад, Рыба же запуталась в ней и стала в ярости бить хвостом по стенам пещеры, и обрушила большую скалу прямо на Ильмара. Тут бы и конец Ильмару, но подоспели Ивальди и друг его Тлепш из Железных кулаков, и оттолкнули Ильмара в сторону, но Тлепшу тем обвалом перебило обе руки. Тогда подняли гномы Большую Рыбу и отнесли ее в палаты Габилгхатола. И сказал Ильмар: «Дорогой ценой далась нам эта победа. Ибо лучше бы мне погибнуть ныне, чем видеть, как племянник мой Тлепш лишен радости мастерства». «Беда немалая,– ответил Тваштар Прекраснорукий,– но, мыслю я, помочь ей можно». На другой день вышел Тваштар из своей мастерской и принес для Тлепша новые руки, преискусно сделанные из кованого железа, и мог Тлепш работать своими руками не хуже, чем прежними, чему немало дивились и радовались все гномы, дети же Тваштара с тех самых пор зовутся Железные кулаки – в память о геройстве Тлепша и искусстве Праотца Тваштара. Тогда собрался народ Дьюрина на великий пир, и зажарили они Большую Рыбу и пировали три дня и три ночи, посланцы же Врага не посмели явиться на тот пир. На третий же день прилетел к вратам Габилгхатола Орел, посланец Манве Сулимо, и поведал Государю Дьюрину о пленении Моргота Черного. И радовались гномы, что посрамили они слуг Врага, и смеялись над ними много, и славили Ильмара Густоборода. И так обман слуг Моргота послужил гномам к великой славе, им же самим – ко стыду и позору.
Рассказывают далее, что за великую обиду себе посчитали слуги Моргота Черного тот позор, и порешили отомстить племени Дьюрина. Во глубине Темной Цитадели разбудили они чудовище, которого сами страшились превыше всех прочих – старуху Тихую Смерть. На коленях просили ее прислужники Врага. Чтобы пришла она к Гномам, а следом – и к прочим племенам Арды, да погибнут они все жалкой смертью во посрамление Эру и Валар, ибо было врагам ведомо, что ненасытна Тихая Смерть и не остановится, пока не изведет всех живущих. Боялись они и за себя, но надеялись на силу своих заклятий, паче же того хотели мести. Послушала их Тихая Смерть и пощла в Габилгхатол, и не остановили ее ни стены, ни запоры. Пришла она к первому Ильмару Густобороду и сказала: «Ты славно жил, гном, но теперь пришла пора умирать!» Ильмар же ответил: «Мне нечего стыдиться в своей жизни – стало быть, готов я к смерти. Но постой, ведь в нашем народе еще никто не умирал. Расскажи мне, как это бывает у других племен Арды?» И стала Смерть повествовать об обычаях Людей и Эльфов, и рассказала о людях, которые кладут погибшего в гроб из долбленой дубовой колоды. Тогда сказал Ильмар: «Постой! Мне это нравится. Погоди же немного, я сделаю для себя гроб, только не деревянный – было бы это недостойно гнома! Пусть будет это стальной гроб, и пусть станет не только последней, но и лучшей моей работой!» Тогда сковал Ильмар гроб из лучшей стали, и был он преискусно сделан и украшен резьбой, что изображала деяния Дьюрина, Ильмара и других Праотцев. И столь плотно был сундук покрыт резьбой, что нигде – даже на днище – не было просвета. Тогда сказал Ильмар: «Завершена моя работа. Пора ложиться в гроб!» И с этими словами улегся в него поперек, так что голова и ноги его торчали наружу. Осердилась Тихая Смерть и закричала: «Бестолковый гном! Да разве же так ложатся в гроб?!!» «Прости меня,– сказал смиренно Ильмар,– но никто из нашего народа еще не бывал в гробу. Окажи мне еще одну любезность – покажи, как это делают люди!» Тогда Тихая Смерть улеглась в гробу, закрыла глаза и сложила руки на груди. Ильмар же схватил крышку гроба и захлопнул ее, охватил гроб и крышку тремя стальными обручами и сказал: «Спасибо за науку! Думаю, ты поучишь нас еще немного – покажешь гномам, как и зачем лежат в гробу до скончания времен!» Рванулась Тихая Смерть в ярости, ибо думал она, что ей и стальные стены – не преграда, но не тут-то было. Ибо деяния Праотцев встали стеной и не пропустили Смерть, и осталась она в Гробу Ильмара, скрежеща зубами. И сказала тогда Тихая Смерть: «Проклятие на тебе, Ильмар Густобород, проклятие на Праотцах Гномов и на всех Живущих! Нет мне ходу наружу, но достанет мне сил призвать мою сестру, Старость, что старит тело и душу! И если не посчастливится вам погибнуть молодыми, попадете вы в когти Старости, и будете дряхлеть и звать меня, но я не приду – по твоей милости, глупый гном! Тебя же, Ильмар, и твоих братьев проклинаю я наособицу: пусть сестра моя, Дурная Смерть, позаботится о вас, пусть не будет вам отныне ни жизни, ни смерти! Ибо недолог будет отныне век каждого их вас – много меньше, чем век любого из гномов – но и покоя в смерти вам не найти, ибо снова и снова будете вы возвращаться к своему народу, и, устав от такого возвращения, станете молить меня о пощаде!» «Что ж,– ответил Ильмар,– зато не сумела ты извести всех живущих, как собиралась. Думаю, отцы наши Валар, придумают, как быть с твоим проклятием, что легло на всех живущих. Мы же, Праотцы гномов, почтем твое проклятие за честь – ибо не устанем мы идти Путем мастерства, народу же нашему, мыслю, будет от того великая польза!» И с этими словами взял он сундук, в котором сидел Тихая Смерть и скрежетала в ярости зубами, и бросил ее в глубокую пропасть, куда нет пути ни живым, ни мертвым. Но с тех пор пришла к Праотцам Дурная Смерть, и погибли они один за другим, предпоследним же погиб Государь Дьюрин, а последним – Тарбард Огнепламенный, что сто лет правил подгорным народом после Дьюрина, после же смерти Тарбарда вернулся Ерыш Широкозад и правил сто лет, затем же вернулся Тваштар, и с тех пор всегда правит гномами один из Праотцев – но лишь на сто лет возвращается каждый из них.
И вот, говорят, пришло в Арду проклятие Тихой Смерти, ибо Старость подкралась к живущим. Тогда собрались на совет Махал Мастер, Манве Провидец и Намо Мудрец. И сказал Манве, царственный: «Вот, вижу я, Старость подбирается к живущим и готова схватить их в свои когти. Что будем делать мы, братья, дабы не исполнилось проклятие Тихой Смерти? Думаю я, что моему племени, эльфам, дам я напиток Вечной Юности, и не посмеет приблизиться к ним Старость!» «Напиток хранит лишь тело,– сказал Намо,– душа же эльфов будет стареть, хоть и много медленнее. Конечно, состарившись душой, смогут они укрыться в моих палатах в Благословенном Крае – ибо нет туда доступа Старости. Думаю я, однако, что с людьми я поступлю по-другому: лучше пусть они стареют телом, но не стареют духом. Я пошлю к ним болезни, и, одряхлев от Старости, проживут они недолго, но будут знать о своем недолговечии – что ж, это заставит их пошевеливаться, покуда они еще живы! Я даже рад, что так вышло – я ведь и хотел сделать людей недолговечными, ибо должны они быть Иными, нежели мы, Бессмертные!» «Что ж,– сказал Махал,– Провидец помог своему народу по-своему, а Мудрец – по-своему. Я же поступлю иначе. Мои гномы куда как прочны, непросто будет Старости добраться до них. И думаю, каждый из них сумеет не только прожить долгую и достойную жизнь, но и найти Достойную Смерть на исходе этой жизни. Если же есть для них способ спастись от Старости – думаю, сумеют они найти его сами: недаром же я учил их Мастерству, и Праотцы их пребудут с ними!» И Манве, Царственный, сказал: «Да будет так!». И вышло по слову его.
Мораль. Кто сочинил это сказание? Верно, гномы. А точнее? Верно, Густобороды. Всех Праотцев чти равно, а своего – наособицу!

Сказание 5.
О карликах.

По смерти Дьюрина Долгоборода стал править Тарбард Огнепламенный, последний из Праотцев, кто оставался тогда в живых – ибо долог был век Первого Гнома. Был Тарбард искусным мастером, особенно же искусен он был в работе с металлом, в изготовлении инструментов и украшений. Был он также мудрым правителем, преумножившим славу народа Гномов. И число гномов возросло при Тарбарде настолько, что решено было строит новые поселения. Так основан был Тумунзахар, а позднее королевства гномов на Юге и Востоке.
Жил в те времена в народе Дьюрина мастер именем Мим, механик, кузнец и ювелир. Никто не помнит, чьим потомком он был и какому клану служил, хотя иные говорят, что был тот Мим сыном самого Дьюрина, но дети детей Дьюрина ныне не верят в это. Одно несомненно – не был Мим из клана Огнебородов, ибо нельзя помыслить, чтобы восстал гном на Отца и Старейшину клана. Говорят также, что Мим был столь мудр и искусен в те годы, что признан был старейшиной в своем клане – после смерти Праотца – и что велика была в те годы его слава в народе гномов. Столь велика, что возгордился Мим и возжелал наибольшей славы для себя одного.
И вот, говорят, однажды Мим, старейшина, попросил Тарбарда созвать Собрание мастеров, и Тарбард не отказал ему. А в те годы народ гномов был еще немногочислен, и на Собрание Мастеров сходились все кланы. И выступил тогда перед собранием Мим и спросил: «Пусть скажут мне Идущие путем мастерства, кто достоин быть Единым Государем народа Гномов?» «Лишь лучший из лучших, - ответили ему, - лишь мастер над мастерами может править нашим народом!» «Так почему же, - спросил тогда Мим, - Тарбард правит нами, если я во всем превосхожу его на Пути Мастерства? Пусть даже он – один из Праотцев, нам должно чтить его, но он – не лучший из лучших!»
Молчание было ответом ему. Ибо не бывало доселе в народе гномов подобного. Но встал тогда Тарбард и сказал: «Недостойно гнома требовать себе чести и славы иначе, кроме как свершая дивные дела на Пути Мастерства. Потому недостойно то, что сделал сегодня ты, Мим. Недостойно гнома обманывать своих братьев, а ты обманул меня, ибо пришел ко мне как старейшина, прося созвать Собрание, и я созвал его в уверенности, что созываю для дела достойного – а вышло иное. Но сказанное тобой, быть может, справедливо. Ибо я ношу корону Государя как Первый из Мастеров – но, быть может, и в самом деле не являюсь Первым? И думается мне, что недостойным чести Государя было бы не принять твой вызов – и вызов любого другого Мастера из гномов. Всем известно, что ты славный мастер, и много чести нашему народу от такого состязания. Пусть же достойно завершится то, что недостойно началось!» И старейшины прочих кланов сказали: «Да будет так!»
«Слушайте же меня, о дети Дьюрина! – воскликнул Тарбард. – Ныне Мим, мастер народа гномов, берется доказать, что он лучший мастер, нежели я. Три работы сделает каждый из нас, и дважды три работы будут представлены старейшинам прочих кланов и Совету Мастеров. Если же два раза из трех признан будет победителем Мим - уступлю ему плащ, корону и скипетр Единого Государя. Ибо знает Махал: я не искал этой чести, мне довольно и того, что воздают мне по мастерству. Бремя же власти пусть несет достойнейший из достойных, ибо в этом – благо народа гномов!» И старейшины сказали: «Да будет так!»
Тогда назначено было первое испытание, и Тарбард и его дети отправились создавать свой шедевр, а Мим и его дети – свой. Прошло время, и вот Тарбард представил совету Неустанный Молот – тот, что бьет без ошибки и придает мастеру сил для долгой и трудной работы. Мим же представил топор Рубитель, который никогда не тупится, не щербится и рубит без труда не только дерево, но и камень, и самую прочную сталь. И были молот и топор преискусно сделаны и украшены, и спорили мастера: чья работа лучше послужит славе народа гномов? И решили старейшины, что победил Тарбард, ибо его молот – орудие мастерства, Рубитель же хорош только для разрушения – он столь остер, что и самый искусный мастер не сможет остановить его удар там, где нужно.
Тогда назначено было второе испытание, и Тарбард и его дети отправились создавать свой шедевр, а Мим и его дети – свой. Прошло время, и вот мастера принесли свою работу на суд Совета. Тарбард показал, как можно сделать подвесную дорогу для перевозки руды от шахт к кузням. Мим же показал, как можно сделать тележку, что без помощи пони мчится по полям и дорогам с дивной быстротой. И вновь совет принял решение в пользу Тарбарда – ибо нет гномам никакой нужды в подобной спешке. И тогда все стали кричать, что Тарбард победил, и что третье испытание проводить незачем. Но Тарбард сказал: «Мим не показал себя менее искусным мастером. Может быть, ему и не хватило мудрости, чтобы решить, что полезнее всего для народа гномов и его славы. Но мудрость – дело наживное. Пусть третье испытание будет решающим». И старейшины сказали: «Да будет так!»
и Тарбард и его дети отправились создавать свой шедевр, а Мим и его дети – свой. Прошло время, и вот Тарбард представил совету Ожерелье Радости. Из чеканного золота и редких камней собрал его искусник Тарбард, но не в красоте было главное диво. Душевное тепло и покой охватывали каждого, кто надевал ожерелье, покой не мертвящий, но радостный и светлый, и сила бурлила в жилах, но и ясность мысли не оставляла. И признали мастера, что это – великое чудо.
Мим же явился на совет мрачным. Говорят, все силы и умение вложил он в свою работу и ничего не оставил на потом. Говорят, что он немало странствовал, перед тем как взяться за нее, искал тайных знаний у эльфов, иные же говорят, что у самого Моргота, хотя в это и трудно поверить. Принес Мим на суд совета простую серебряную цепочку, сделанную хотя и безупречно, но безо всяких украшений. Но странная сил была скрыт в Ожерельи Познания, ибо каждый, кто надевал его, находил неистощимые запасы знаний обо всем, на что бы ни падал его взор. И сказали старейшины: «Ты великий мастер, Мим, но на этот раз твое создание недостойно гнома. Ибо если знания обо всем н свете даются нам даром – значит, нет нужды искать совершенства на Пути Мастерства. Каждый и так увидит, ЧТО И КАК можно сделать наилучшим образом из любого материала – а раз так, зачем стараться? Твое ожерелье лишает жизнь гнома смысла. Вернее всего было бы расплавить его немедленно!»
«Так значит, - вскричал Мим, - вы, жалкие трусы, боитесь Знания, которое я принес вам? Не моя вина, что вам с ним не справиться! Я не стану унижаться перед вами и уничтожать свою работу. Ибо я лучший из лучших, а надев это ожерелье, с самим Махалом мог бы поспорить мастерством Я ухожу от вас – и, думается мне, век мой будет достаточно долог, и я еще увижу, как поймете вы свою глупость и будете молить меня о прощении!! О, если бы Махал позволил мне не умирать до этого дня!» И тут словно тысяча молотов ударили разом, и громовой голос сказал: «Да будет так!».
В тот день Мим навеки покинул свой народ и ушел со своими сыновьями, забрав все имущество, что доверил ему клан, забрав топор Рубитель и Ожерелье Познания, самобеглую же тележку он, говорят, разбил во время своих странствий. С тех пор живут они на горе Шарбхунд, и лежит на них проклятие Махала, ибо нет им смерти, нет дороги в его Горн, доколе не придут к ним гномы просить о прощении - гномы же не придут никогда. Но никто не избавил карликов ни от старости, ни от болезней, и бледными тенями бредут они по своим тайным тропам, злобясь на все живое. Мастерство их утрачено, и уже не одну сотню лет никто не видал изделий их работы. Говорят, впрочем, что порой над Шарбхундом встает багровое зарево, и слышен звук кузнечного молота. Иные думают, что это карлики пытаются превзойти в мастерстве Махала – создать новых, улучшенных гномов. Таких, что признают презренных карликов лучшими из лучших.
Мораль. Помни, гном, будь ты трижды талантлив: много думать о себе вредно для желудка.